В октябре нас особенно тянет уйти,
хотя холод хохочет и плачет в аллеях -
и прореженный воздух вдыхать - всё больнее:
словно мёрзлые шарики стали - в груди.
В октябре нас особенно тянет уйти -
размывается грань между нынче и прежде -
и заря, разгораясь, студёностью брезжит
и на утренний город неярко глядит.
В октябре нас особенно тянет уйти.
Замирает сквозьняк, и захлопнуты двери.
И чтоб где-то пребыть и во что-нибудь верить,
нужно судьбы свои шёлком втрое скрутить.
В октябре заплетаются в узел пути.
В октябре все дороги ведут в неизвестность,
а любая надежда на кров и уместность -
в понимание: всё, что осталось - уйти.
Мы теряем покой в темноте октября,
наши души мерцают и рвутся на воздух.
Нам всё кажется: миг - и уже слишком поздно.
В октябре нам особенно страшно терять.
В октябре нас особенно тянет уйти
по дворам, подворотням, по тусклым подъездам.
Под опадом, дождём. Октябрём перекрестным.
— Уходи. Насовсем. Но потом - воротись.
URL записи