Как я могла раньше, мелкой, не хотеть ехать туда??? Как могла на предложение поехать туда без родителей, только с дедом, тянуть:''Да нууууу...''???
Как я могла?
Этот город - это не просто город, это часть меня... И я люблю его даже сильнее,чем Москву... Потому что детская любовь к родному красивому городу прошла, уступив пониманию, что тут далеко не так хорошо, как могло бы быть - бомжи, грязь, серые улицы, спальные районы, везде дома, дома и дома, ни травинки, ни солнышка, и тяжелые грязно-белые от машинного смога тучи... - понятно, что ни один мегаполис не может без этого обойтись, но...
А там этого нет... Там все дома не выше 5-6 этажей, и утопают в зелени деревьев, а сам город построен на горах и все эти головокружительные подъемы и спуски, серпантинные дороги, горки, за которыми вдруг открывается простор... Там мои любимые лианкаранские акации - одуряюще вкусно пахнущие, со смешными цветками бело-розового пуха... Там цзенькие улочки между домами и широкие, залитые солнцем проспекты, там можно гулять хоть до утра, и ничего не бояться... А самое главное - там - море... И не важно, как далеко от него ты находишься, в любом уголке города чувствуется этот свежий, соленый запах - свободы...
Иногда, когда я гуляю по нашим московским улочкам, где еще стоят низенькие домики, и вдруг подниму голову, кажется, я опять там, в Севастополе, в центре города, гуляю, и сейчас налетит жаркий пыльный ветер... Но понимаю, что это все-мираж, не более...
И там...там есть одно совершенно особенное место... Одна самая-самая красивая скамейка... Самая...
Я уже поклялась себе на нее вернуться... Сперва - в надежде встретить... Потов - чтобы вдоволь нарыдаться... А теперь осталась лишь одна, уже выполнимая, мечта - вернуться туда с Сашкой-Дру и играть там на гитаре...
Она стоит под сенью деревьев-бесстыдниц, и там всегда тенек... Перед ней - узенькая полосочка тротуара, доски пристани, и море... А чуть вдали в море вдается гора со множеством домиков на ней, лесом... А выше - только облака...
Три? Четыре? раза я сидела на этой скамейке, смотрела, как садится солнце, как волнуется листва, и как пробегают пальцы - по струнам?.. Слушала гитару и голос, такие красивые песни, которых не слышала никогда, и которых никто никогда прежде мне не пел... И летала - летала птицей, была готова отдать все только за один вечер на этой скамейке, с этой гитарой и этим голосом...
А потом шли гулять на Приморский, в темную ночь, в шум голосов, смешиваясь с толпой, беззаботно болтая, останавляваясь над ресторанами послушать музыку, сидели на парапетах, смеялись, шутили, кокетничали с теми, кто был с нами и с теми, кто проходил мимо, спускались на пристаньб вглядывались в черную-черную сомляную воду, а потом с трибун любовались на дальний берег, где светились какие-то огоньки...
И возвращались домой, очень поздно по московским меркам, ничуть не боясь неосвещенных дворов - только бы не упасть в непроглядной темноте... А завтра будет день, и с Юлькой собирались на Победу, и Макс с... с Димкой обещали прийти...
А потом были жестокие в общем-то слова, но сказанные так мягко, так тактично, что обижаться было бы глупо по меньшей мере... Да глупо было и думать, что что-то могло быть иначе... Да и вообще глупо было все!
Но ничто, ничто не могло испортить этого лета - самого потрясающего лета на свете и в моей жизни, моря, горячо любимого города, и все, что было - хорошее ли, плохое - вспоминается с такой счастливой, но все же немного грустной улыбкой...
Я обязательно вернусь...